После нападения школьника в Столбцах прошло чуть больше месяца. Город пытается войти в свой привычный ритм жизни. Почему 15-летний Вадим М. напал на учительницу, двоих одноклассников и 11-классника?
Этот вопрос все еще остается без ответа. В том числе для Виталия, отца нападавшего Вадима М. Как законный представитель он участвует во всех следственных действиях, однако напрочь отказывается что-либо о них говорить, «чтобы не мешать следствию». Тем не менее он согласился встретиться. В интервью TUT.BY Виталий рассказал, был ли у сына в день нападения синяк на лице, где и зачем Вадим купил нож, как теперь живет их семья, а также прокомментировал версии случившегося, которые вот уже месяц обсуждают в Столбцах.
С Виталием мы встречаемся на парковке у гипермаркета на выезде из Минска. Он бодро здоровается. Но бодрость моментально исчезает, когда речь заходит о том, что происходило 11 февраля и после. Ответы Виталия становятся все более рублеными и короткими. От волнения он громко крутит в руках ключи от замка зажигания.
— Живем, как жили. Работаю там же, где и работал. А куда бежать теперь? Как говорится, ни я, ни жена, ни дочка этого не хотели, к этому не толкали.
— Не замечали, что к вам по-другому стали относиться?
— Нормально люди относятся. Если человек здравомыслящий, он все понимает. Вадим не маленький. Если бы это сделал первоклассник, то да. А это 15-летний подросток, он сам все осознавал своей головой. Хотя что там было, что его толкнуло...
Виталий несколько раз повторяет: почему его сын совершил нападение (и в результате — двойное убийство), он не знает. Мужчина сам с нетерпением ждет окончания следствия, чтобы наконец узнать причину.
— Уже месяц по ночам и сон не берет. Потому что все это тяжело.
Сестра Вадима по-прежнему учится в средней школе № 2, где и произошла трагедия.
— К нам домой приходили учителя, представители отдела образования, психологи. Они работают с дочкой, общаются, чтобы она не замкнулась. Дети вроде не обижают. Даже одноклассники Вадима писали ей: «Приходи в школу, не бойся. Если что-то будут говорить на тебя, сообщай нам, мы учителям скажем». Дочка еще не совсем понимает. Все спрашивает: «Когда я увижу Вадима?» Она думает, что он просто в больнице, куда можно прийти его проведать. Скучает, конечно.
Вадим — старший ребенок в семье М. Сейчас ему 15 лет. Когда он родился, Виталию было 23 года. Тогда они с женой арендовали жилье. В 2012 году семья купила дом, отремонтировала. Затем Виталий взялся пристроить к нему еще одну жилую часть. Вадим, вспоминает отец, охотно помогал.
— А сейчас руки опустились. Я же не для себя строил...
Уже около двух недель Вадим находится на экспертизе в РНПЦ психического здоровья в Новинках. В последний раз Виталий виделся с сыном еще в Столбцах. О чем разговаривали, как он реагировал на родителей, плакал ли — говорить об этом Виталий отказывается.
— Вам предоставили государственного защитника или вы нанимали адвоката?
— Нет, у нас государственный.
— Почему?
— Я думаю, что и государственный разберется.
— Почему решили не искать другого защитника?
— На этот вопрос я вам не отвечу. Тут много вопросов, не все так просто. Вам написать просто, а разобраться в этом деле — нет. И когда все лезут в душу... Следствие идет, особо ничего не скажешь. Пускай оно сначала во всем разберется. Возможно, тогда мы сможем побеседовать.
Пока же Виталий готов рассказать лишь о своей семье. О сыне он говорит: Вадим — мальчик тихий, спокойный, домосед.
В детстве, вспоминает Виталий, сын был больше привязан к нему, чем к матери. По его словам, раньше парень очень любил ездить с ним на работу, чтобы покататься на тракторе и даже порулить.
— У нас было взаимопонимание. Он часто советовался, спрашивал по поводу будущей профессии. Расхождений во взглядах у нас не было, конфликтов тоже. Маме мог огрызнуться немного, но чтобы он что-то лишнее сказал — нет, лучше промолчит. Ни дочку, ни сына я никогда не наказывал физически. Если что-то и случалось, обычно словом объяснял.
В классе шестом, вспоминает отец, Вадим стал более закрытым. Он всегда рассказывал, что происходило в школе, но личными переживаниями не делился.
— У них в классе была пара проходимцев. И он всегда рассказывал, кто что натворил в школе. Но никогда не говорил, что его кто-то обижал. Такой возраст, что ты уже вроде считаешь себя взрослым, самостоятельным, но психика еще не сформирована. Даже если есть какая-то обида, взрослый как-то по-другому отреагирует. А здесь, в таком возрасте, у них в душе накипает, но делиться не хотят, потому что считают, что взрослые. Дети помладше еще расскажут: «Папа, меня обидели, толкнули» и т.д. А в таком возрасте — «если я папе скажу, то буду считаться маленьким». Я и по себе помню. В переходном возрасте ты все собираешь в себе. Но у каждого разная психика, наверное.
Виталий говорит, что всегда интересовался учебой сына, проверял дневник. Например, он точно знает, что Вадиму очень нравилась география и английский, а вот с физикой у него не ладилось. О конфликтах или разногласиях с учительницей истории ему ничего не известно.
— Я все говорил, что физика мужикам как раз-таки очень пригодится в жизни. С ней много всего связано и в технике, и вообще в жизни. Не скажу, что Вадим был отличником, но учился неплохо. Планировал поступать на юридический. Обещал, что в 11-м классе еще подтянется по учебе.
— А кроме учебы чем он занимался, увлекался?
— Особенно ничем. Я предлагал: «Может, на секцию какую пойдешь?» «Ай, не хочу», — ответил. У нас в Столбцах только что и есть этот ФОК, который недавно открылся. А так молодежи некуда пойти.
Виталий рассказывает, что Вадим всегда много читал. Также он любил слушать музыку и смотреть познавательные программы по телевидению на темы вроде «почему меняется климат, почему происходят землетрясения» и т.д.
— Вы знали, с кем Вадим дружит, тусуется?
— Да он домосед. Было у него два друга-одноклассника. Один по соседству живет, второй — в микрорайоне Акиньчицы. Я спрашивал: «Почему с другими не ходишь?» А он отвечал: «Они то курить пойдут, то еще что-то». Он любил почитать, посмотреть познавательные программы. В будний день обычно приходил из школы, делал уроки. Вечером мы приезжали. Посидели, попили чаю, поужинали. Потом он обычно телевизор смотрел. Говорю же: спокойный мальчик. Но что-то же накипело.
Виталий обращает внимание, что сын всегда был очень аккуратным.
— Если штаны были чуть замазаны, сразу нес их в стирку.
— Да, многие обратили внимание, что в комнате Вадима был просто идеальный порядок.
— И он, и дочка, и жена любят порядок. У меня до сих пор в голове не укладывается, что это все произошло с нами. Я старался, чтобы у них все было. А получилось как-то так.
Эксперты высказали предположение: это был дебют острого шизофренического психоза, и проявился он таким образом. Виталий убеждает, что в их семье никогда не было проблем с психическим здоровьем.
— Или по крайней мере я о таких родственниках не знаю. Все по мужскому роду служили в армии. Вообще, люди всякое говорят и пишут, — вздыхает Виталий. — Например, в первые дни писали, что жена умерла. Потом — что я повесился. Один недослышал, второй добавил, третий преувеличил — вот так все раздувается.
— Сын вам говорил, что у него с кем-то есть конфликты?
— Никогда.
— Некоторые рассказывали, что на уроки 11 февраля Вадим пришел с синяком под глазом.
— Это как бы и не синяк. Да, было пятно на скуле. Сначала оно было красным, потом посинело. Я еще спросил: «Вадим, что это? Ты с кем-то подрался?» Сын ответил: «Нет, папа, это прыщ. Я надавил, а он посинел». Да, синячок был, но он маленький, в одной точке. А может, и не признался. Хотя на прыщ это было похоже.
— Появились слухи, что накануне между Вадимом и одиннадцатиклассником Сашей Романовым был конфликт.
— Я думаю, это неправда. Вадим убеждает, что не был с ним знаком. Не мог у них быть конфликт. Скорее, он мог случиться с одноклассниками, но не с Сашей. Я даже не представляю, почему именно Саша. Романовы — очень хорошая семья, не могло у них быть конфликта. Да, ходили слухи, что якобы была олимпиада по истории, на которую взяли Сашу, а не Вадима. Но это все неправда. Даю вам 100 процентов.
— Наверняка вы миллион раз обдумывали, из-за чего все это произошло. Какие у вас есть предположения?
— Я каждую ночь обдумываю. Еще днем на работе, среди людей, вроде отвлекаюсь. А когда приходит ночь, остаюсь наедине с мыслями и все думаю: почему, из-за чего это случилось? По сегодня мучает этот вопрос. Что его толкнуло? Может, кто-то достал в школе? Отчего-то же это произошло.
Если бы он был конфликтный мальчик, то я бы так не терзался. Но не конфликтовал он ни с кем. Может, и было что-то, но мне ни о чем таком не говорил. Кто-то из друзей, наверное, знает. Но не говорят.
— А вы с ними пытались разговаривать?
— Пытался. Но ничего не отвечают. Дети испугались. Да и возраст у них такой, что все замкнуты в себе.
— Может, причиной стала зависть?
— Не думаю, что такое было. У сына все было нормально. Чему завидовать? Можете даже не слушать про зависть. Это все неправда.
— А какие у Вадима были материальные мечты?
— Ну, например, у него была устаревшая модель телефона. Он попросил купить новую. Я купил, 2018 года выпуска. Ноутбук был. Что еще подростку надо? Машину в этом возрасте еще рано. А так — все у него было.
Я предлагал: «Иди учиться на водителя, потом на права сдашь». Вадим сказал, что спешить некуда. Хотя я уговаривал: «Поступишь в Минск — купим тебе машину на занятия добираться». Вадим лишь ответил: «Я и на общественном транспорте поезжу».
— У Вадима были карманные деньги?
— Были. И на Новый год я ему деньги подарил. Потом, где-то в начале февраля, спрашивал, может, нужно ему на конфеты какие. Ответил, что он и те еще не потратил. Он, бывает, лучше попросит: «Будете ехать с работы — купите чипсы или еще что-нибудь».
— У вас есть предположения, откуда у Вадима взялся нож?
— Он сказал, что купил. В ларьке где-то. Там же обычный раскладной нож был, который на любом углу купить можно.
— Вы спрашивали у сына, зачем он его купил?
— Спрашивал. Сказал — для защиты, потому что типа «небезопасно у нас ходить». Купил незадолго до этого и прятал, потому что никто из домашних этого ножа не видел.
Наверное, что-то было, чего никто не знает. Неспроста же. Да и в наших Столбцах много чего творится.
Нет у нас в городе для детей развлечений. Лучше винно-водочный магазин откроют, как будто этой водки в городе мало. Хорошо, что ФОК построили. А чем еще заняться подросткам? Когда-то, лет десять назад, вырезали сад плодово-овощного завода, обещали, что там построят развлекательный центр. В итоге это поле засеял колхоз.
Кто-то и на власть после этого случая переводил стрелки, на председателя райисполкома. Ну а он каким боком? Чем он виноват? Он же не может возле каждой школы дежурить.
— Следственный комитет говорит, что на допросах Вадим рассказывает одно, а в его гаджетах найдена совершенно другая информация.
— Вот я даже не знаю, что там, в гаджетах. Видел, что сын в игры играл. То стрелялки, то гонки. Обычные мальчуковые игры. Не сказал бы, чтобы он долго зависал в ноутбуке. Зайдешь, бывает, спросишь: «Что ты делаешь?» Отвечает: «По школе учу». Посмотрю — и правда: какой-то стих учит, который нашел в интернете, чтобы в библиотеке книгу не брать.
При встрече Вадим говорил, что страницу во «ВКонтакте» он удалил нечаянно. Жена и дочка заходили на его страницу, ничего плохого там не было. Но вы же понимаете, что страничка может быть не одна. Да и молодежь может там под другим именем быть.
Напоследок Виталий рассказывает, что связывался с родителями пострадавших подростков.
— Спрашивал, может, помощь нужна.
Также он приходил к отцу погибшего Саши Романова.
— Пришел попросить прощения. По-человечески. Хотя это непростительно — то, что сделано. Это страшно. Мне очень жаль погибших.
В Слуцке у здания «Торгового центра» в 11-ом городке сделали подсыпку дорожного покрытия
Жители 11-го городка ни раз жаловались на качество дорожного покрытия напротив здания «Торгового центра» по ул. Социалистическая.
Мама маленькой случчанки, для которой собирали средства на лечение после перенесённого обширного инсульта, делится событиями из жизни семьи, и благодарит всех неравнодушных людей за спасение дочери.