Репортаж из узденской санаторной школы, где девочка выпрыгнула из окна

Инцидент, произошедший 8 января в Узденской санаторной школе-интернате, оставил след не только в истории учреждения, но и в душах его сотрудников. МЛЫН.BY побывал на месте происшествия и узнал, как развивались события в тот злополучный день, какие дети сюда приезжают, как педагоги разрешают конфликтные ситуации, и поменялась ли жизнь школы после несчастного случая.

В санаторной школе-интернате работают 34 педагога — среди них психолог, социальный педагог, музыкальный руководитель, заведующий школьной библиотекой, педагог-организатор, учителя-предметники и воспитатели.

Обучаются дети с 4 по 9 классы. Чтобы еще больше заинтересовать учеников, в школе есть четыре интерактивные доски, компьютерный класс, лингафонный кабинет, библиотека, тренажерный, спортивный и актовый залы, два музея. К слову, в интерактивном режиме проводятся не только уроки, но и физкультминутки.

Также для детей организованы водные процедуры (душ Шарко, циркулярный душ, хвойные ванны, бассейн), парафинолечение, массаж, электролечение, ультразвуковая терапия, ингаляции.

Социальный педагог: «Она была одиночка»

— Все эти дни Вика вела замкнутый образ жизни, не вступала в контакт со сверстниками. Девочка не участвовала ни в спортивных, ни в развлекательных мероприятиях. Даже на уличной прогулке она была в одиночестве.

Любовь Панглиш, социальный педагог. Фото: МЛЫН.BY

По характеристике, которую нам предоставили из школы Логойска, у нее все было изумительно: ни одной проблемы в ней не указали.

Конечно, первым, что пришло на ум, — это возможный процесс адаптации, который не проходит за 2 дня. Но оказалось все иначе, — с сожалением говорит Любовь Панглиш.

Учитель русского языка и литературы: «Все были заинтересованы, кроме нее»

— Я работала с девятыми классами в среду, и мне они настолько понравились, буквально с первой встречи, — делится Наталья Папко. — Проводила с ними диагностическую игру, чтобы они поразмышляли на тему «Образ своего Я». Наша задача — создать все условия для того, чтобы детям это было интересным. Через эту игру я просила их рассказать, в том числе, как поступать в экстремальных и неординарных ситуациях. Отмечу, что все работали, кроме этой девочки. Кстати, у меня даже остались листочки.

Фото: МЛЫН.BY

В классах стоят одноместные парты: в последнее время замечаем, что некоторые дети предпочитают сидеть поодиночке.

Если раньше групповая работа шла на «ура», то теперь появляются и те, кто «каждый сам за себя». Вика была одной из них. Все время почему-то сидела в телефоне и держалась в стороне, ни с кем не разговаривала. Но силой ведь заставлять никого не станешь, верно?

Педагог-психолог: «У мамы не было желания, чтобы с ребенком поработал специалист»

— Заезд у нас был 3 января, девочка с мамой заехали 5-го. Обычно детей принимают воспитатели, но так как они заехали позже, принимала я, — рассказывает педагог-психолог Елена Сахарева. — Пока мама оформляла документы, Вика играла в телефоне и в разговоре с нами не участвовала. Я задала маме несколько стандартных вопросов, откуда они приехали, в который раз девочка находится в санатории. К слову, я была с бейджиком, на котором были написаны мои инициалы и должность, со стороны мамы не было никакого пожелания, чтобы с ребенком поработал психолог. Вика показалась мне обычным ребенком. На следующий день я заходила в их класс, чтобы познакомиться с детьми, спросить о проблемах, если таковые имеются, рассказать, где находится мой кабинет, по каким вопросам можно ко мне обратиться.

В тот день, 8 января, я поговорила с детьми о самом ценном, что у нас есть, — жизни. Шокового состояния ни у кого из детей не было. Отмечу, что волновались, сочувствовали, но были и те, кто задавал вопросы: «Зачем она это сделала? Разве так можно? Она не подумала, что сделала?» Дети все же задумались о том, насколько важна жизнь.

Воспитатель: «Она уже стояла на отливе и скользила вниз»

Воспитатель Инна Захарова. Фото: МЛЫН.BY

Мы встретились с воспитателем 9-х классов Инной Захаровой, которая и стала очевидцем этого несчастного случая. Она, как и другие педагоги, подтвердила информацию о том, что девочка держалась в стороне ото всех. Когда в школе проходили спортивные игры, дискотеки — она не подключалась.

— И разговаривать с ней пыталась, называла ласково «уточка моя», обнимала, предлагала хотя бы телевизор посмотреть — ни в какую. В пятницу, 8 января, с утра я пришла на работу в 7:50, чтобы разбудить детей. Они встали, пошли умываться, чистить зубы. Вика же лежала в кровати и отказывалась вставать.

Я видела, что у нее какие-то сложности, и ей нужна помощь. Я присела на краешек кровати и стала уговаривать, но она осталась при своем мнении, — дрожащим голосом рассказывает она. — Затем мне нужно было выйти, чтобы посмотреть, собираются ли остальные дети, ведь за ними нужен глаз да глаз: кто-то может «сочкануть» или уйти куда-нибудь. После снова вернулась в комнату, так как понимала, что проблема закралась где-то внутри девочки. Говорила, что нужно пойти позавтракать, ведь без нее мы уйти не можем. На что она реагировала уже с какой-то минимальной агрессией: «Нет, я не пойду. Мама обещала меня забрать, но не сделала этого». Тогда я предложила позвонить маме. Попросила ее помочь мне поднять ребенка на завтрак. На что она мне ответила: «Она скучает по дому». Ничего более конкретного, к сожалению, я не услышала. В этот момент почувствовала, что ничего добиться не могу и понять, в чем дело, — тоже. Передала телефон Вике, в этот момент меня позвали дети. Когда уходила, краем уха слышала, что она грубо разговаривала с мамой. Я вернулась в комнату еще раз и услышала, как в телефоне мама душераздирающе плакала…Я вновь попыталась ее уговорить пойти позавтракать.

Столовая. Фото: МЛЫН.BY

Она только повела плечом. Я сказала: «Вставай, догоняй нас. Мы пойдем на завтрак»… После него все дети вернулись в комнаты, чтобы я могла проверить санитарное состояние комнат. Вика лежала на кровати.

Я в очередной раз подошла к ней со словами: «Вика, нужно все-таки встать. Завтрак тебя ждет. Сейчас ведь меньшие классы придут, их очередь. Ты пойми, что я тебя здесь не оставлю». Она ничего мне не ответила. Меня вновь кто-то из детей позвал, я вышла.

Захожу в комнату…Тишина. И свет выключен. Думаю, она ведь никуда не могла уйти. Зову Вику, а ее нигде нет. Потом гляжу, а она уже стояла на отливе и скользила вниз, падая плашмя.

Я бегом к окну, смотрю вниз, а она лежит, не двигаясь. Я быстро выбежала на первый этаж, навстречу мне шли технички, попросила, чтобы они сбегали в медблок и вызвали медсестру. Попутно набирала «103». Позвонила матери, рассказала о произошедшем. Мне показалось, что мама восприняла все это как-то хладнокровно… Хотя, знаете, каждый переживает стресс по-своему.

Когда я выбежала на улицу, медсестра была уже на месте. Подбежала к ним и услышала, как Вика немного постанывала. Подумала, «слава Богу, что жива!».

Медсестра: «Откапывала ее руками и не чувствовала холода»

Медсестра Светлана Трухан. Фото: МЛЫН.BY

Мы связались с медсестрой Светланой Трухан, которая работала в тот день, и узнали, как она действовала в этой ситуации.

— Ко мне забежали дети, сказали, что девочка упала с третьего этажа. Я выбежала из кабинета, на выходе меня встретили технички и уточнили, что девочка прыгнула из окна. Я быстро накинула пальто и побежала по сугробам. Видела вдали ее тело в снегу, в голове были только одним мысли «она там хотя бы дышит?» Я проработала 40 лет в медицине, видела многое, но, честно говоря, я пребывала в шоке. Думала о том, как оказать первую помощь, как спасти ребенка. Я подбежала к месту, а она вся в снегу, лежала без движения. Стала откапывать ее руками, освободила голову. Поймала себя на мысли, что мне даже не холодно было отгребать снег… Вика постанывала. С облегчением вздохнула. Жива! Ее левая нога оказалась сломанной, это было сразу заметно. Затем я спрашивала, где чувствует боль. Она ответила, что в локтевом суставе и шейном отделе.

Краем глаза видела, как подбежали еще педагоги. Попросила позвонить еще раз в скорую, чтобы по возможности быстрее приехали. Среди присутствующих была бухгалтер, которая сняла пальто и накрыла им девочку.

Я попыталась узнать, почему Вика так поступила. На что она мне ответила: «Потому что мама не хотела забирать меня домой…».

Затем она, видимо, на мгновение потеряла сознание и спросила: «Где я? Что со мной случилось?». Приехала скорая. Ей вкололи обезболивающее. Попросили позвать мужчин, чтобы ее перенести на носилки для меньшего травмирования, и увезли.

Я вернулась в кабинет и пыталась прийти в себя… В такие моменты понимаешь, неважно, сколько лет ты проработал в этой сфере. Когда на кону жизнь ребенка — это всегда очень страшно, и к этому ты никогда не будешь готов.

Директор: «Это был удар…»

Ольга Липницкая, директор. Фото: МЛЫ.BY

— За несколько дней до этого, мы на совещании анализировали, что дети приехали культурные, с хорошим уровнем подготовки, адекватным поведением. Однако на третий день себя показали проблемные дети, у которых в характеристиках, к слову, ничего указано не было.

Поэтому, когда мне позвонили — такого я не ожидала. Это был удар… И какое-то шоковое состояние. Анализируешь, думаешь, что и где можно было сделать по-другому. Но ведь не залезешь ни в душу, ни в голову.

Я понимаю, что сейчас всем очень тяжело, и стараюсь их подбадривать, хотя это и очень трудно. Вчера, чтобы хоть как-то отвлечь и себя, и детей, я походила по комнатам, поговорила с детьми. Они любят послушать. Повторюсь, пока нам очень тяжело, — со слезами на глазах рассказывает директор.

— С проживающими в одной комнате девочками она не общалась, вела себя замкнуто, ни о чем не говорила. Она либо что-то рисовала и писала, либо проводила оставшееся время в телефоне.

Мама рассказывала, что проблемы начались еще летом, было тяжело найти общий язык. Девочка в свою очередь по характеру манипулятор. Часто ставила условия.

— Что изменилось после инцидента?

— Теперь в школьном корпусе на окнах отсутствуют ручки. Мы решили их снять и выдать только воспитателям.

У нас существует распорядок, при котором мы изымаем у детей телефоны на время уроков. Теперь мы забираем их и в ночное время.

— Были ли когда-то тяжелые ситуации с детьми, и как вы их разрешали?

— К нам приезжают из разных районов Минской области. Период оздоровления — 21 день. Ребята находятся в разных социальных категориях: СОП, ИПР, дети из опекунских, приемных, неполных, многодетных семей. Мы работаем со всеми. Они требуют внимания, по-матерински хочется позаботиться о них, — признается директор Ольга Липницкая.

— В прошлом году к нам привезли семиклассницу из Столбцовского района. При осмотре медиками были замечены побои и синяки. Позже выяснилось, что она жила с бабушкой и ее сожителем, который и привез девочку. Мы, в свою очередь, сообщили в органы опеки, началось расследование. Их поставили в СОП и, насколько я помню, девочку изъяли из этой семьи.

Конечно, были и тяжелые подростки, и конфликтные ситуации. Среди них — мальчик, который часто убегал, после чего мы находили его в Минске. Он привык бродяжничать. С такими детьми, как правило, говорили и педагоги, и психологи.

Дети совершенно разные: и дерутся, и ругаются. Но, наверное, с ними даже легче: они выпускают пар и становятся спокойнее. Сложнее с теми, кто держит все в себе. Работы проводятся с каждым ребенком индивидуально. Учим их разрешать вопросы бесконфликтно.

— В каком состоянии сейчас находится Вика?

— Она находится в хирургическом отделении, состояние стабильное. Она будет лежать на вытяжке еще около трех недель. Травма с плечом — полегче. В палате лежат втроем: Вика и еще 2 девочки с переломами. К ней наведывалась вечером мама, ее пустили, хотя посещения ограничены во время коронавируса. По ее словам, Вика начала немного осознавать, что совершила. Узнали, что у нее очень хороший лечащий врач. Договорились с ним созвониться позже, чтобы узнать о дальнейшем лечении.

Очень верим, что она поправится. Мы будем ее всячески поддерживать. Дети уже начали ей готовить письма с пожеланиями о скорейшем выздоровлении. Планируем уже в эту среду их отвезти и передать Вике. Поддержка очень важна.

Источник: МЛЫН.BY
Slutsk-Gorod.by