«Я не знаю, где были ваши врачи». Как в слуцкой больнице умерла маленькая девочка

На прошлой неделе в Слуцке произошла трагедия: в отделении реанимации умерла девочка в возрасте 1 год и 8 месяцев. Девочку должны были транспортировать в Солигорск, но не успели. Родные Есении считают, что малышку можно было спасти, если бы не безразличие слуцких врачей. О том, как развивались события тех дней, рассказала мама девочки.

Когда дочь Алеси заболела, девушка не стала сразу же обращаться к врачам. Ещё в понедельник, 21 февраля, случчанка была уверена: это сезонный вирус, как у многих детей, поэтому и состояние маленькой Есении не вызывало особой тревожности. Девочка привычно шумела, бегала по квартире и буквально донимала старшего брата и маму вопросами.

Но уже утром во вторник столбик градусника дошёл до отметки 39.6, тогда мама сразу вызвала на дома врача. До прихода педиатра Алеся дала дочери жаропонижающее, постепенно температура снизилась.

— В тот день Есения жаловалась на боли в животике, но при этом никакой рвоты или жидкого стула у неё не было. Меня это очень беспокоило. После осмотра врач предположила, что это может быть ротавирус, поэтому, кроме прочих лекарств, выписала препарат от расстройства желудка. А через час после её ухода температура у ребёнка резко поднялась до 39.2. Тогда я стала паниковать и вызвала скорую помощь, — говорит мама.

Предварительный диагноз врача - «что-то инфекционное»

По словам Алеси, бригада скорой помощи приняла все необходимые меры и забрала маму с девочкой в больницу. Алеся говорит, что в детском инфекционном отделении у малышки сразу взяли кровь на анализ, но с медикаментозной помощью не спешили – оформление длилось слишком долго.

— Заведующая отделением, Сытько Нина Яковлевна, после осмотра сказала, что горло у дочери красноватое, а вот жалобы на боли в животе не вызвали у неё подозрений. Предварительный диагноз врача был, как она выразилась, «что-то инфекционное». Ничего конкретного. Высокая температура держалась, и нам принесли обычное противовирусное лекарство. С собой у меня было жаропонижающее, его тоже дала, — вспоминает случчанка.

Алесю очень беспокоило, что малышка практически всё время спит. Ведь Есения была очень активным ребёнком, и дома даже при высокой температуре могла танцевать, бегать по квартире и веселиться. Но сейчас с ней точно происходило что-то странное, ребёнок угасал буквально на глазах. Девушка вспоминает, что медсёстры объясняли такое состояние усталостью, перенесённым стрессом после укола, и никто не придал этому особого значения.

— Сейчас я бы не сидела сложа руки, а выходила и требовала делать всё возможное, ставить ребёнку капельницу. Но ведь я была абсолютно уверена, что паникую зря, ведь врачи знают, как лучше. На вечернем обходе наша доктор сообщила, что по анализам виден «вирусняк», что ничего страшного в состоянии Есении нет. И больше никакой конкретики.

Алеся говорит, что к вечеру вторника температуру полностью сбили и по сути малышка должна была уже бегать по палате… Но та спала, была очень вялой, и в течение дня только изредка просыпалась. Аппетита у девочки совсем не было, мама старалась напоить её и всю ночь дежурила у постели.

Мне сказали: «Забирайте, не получается ничего»

Мама девочки отдельно подчёркивает, что ещё в ночь на среду она собрала мочу ребёнка и сразу отнесла анализы в лабораторию. Но в среду утром на обходе результатов ещё не было. Врач пришла, назначила дополнительные исследования, УЗИ, рентген и другие процедуры. Капельницу тоже включили в этот список, но чуть позже – когда дойдёт очередь.

Девушка вспоминает, как во время забора крови случилось странное: после двух проколов даже капли не было. Медсестра была в растерянности и ей пришлось очень потрудиться, чтобы выжать хоть немного для анализа.

— Прямо в палате нам сделали кардиограмму сердца и кровь из вены взяли без проблем. Когда я напомнила про капельницу, медик сказала, что поставят после рентгена. Только сразу нам пришлось ждать карточку, потому что к тому времени её не было в отделении.

Ближе к обеду, когда все назначения врача были выполнены, пришла очередь и для капельницы. Алеся говорит, что медсёстры более получаса не могли вставить катетер, и всё это время Есения плакала.

— Когда мне принесли малышку, у неё были исколоты ножки и ручки. Мне сказали: «Забирайте, не получается ничего». Мне объяснили, что катетер вылетает, и лекарство не поступает из-за того, что конечности ребёнка ледяные, хотя она постоянно была тепло одета. Я старалась согреть малышку, но ничего не вышло. Медсестра звонила в реанимацию, просила помощи и сама очень переживала, я видела.

Мама вспоминает, как внезапно у дочери появилась отдышка, на глазах состояние малышки ухудшалось. И тогда, только на второй день, девочке измерили сатурацию – прибор показал всего 83%. Пока Алеся безуспешно пыталась надеть ребёнку кислородную маску, подоспели медсёстры из реанимации, и девочку снова понесли на капельницу.

— Помню, как я сидела и ждала на коридоре. Заведующая отделением только тогда получила наши анализы, изучила и сказала, что они нехорошие. Она зашла в процедурную, а через несколько минут вышла и сказала, что снова ничего не получилось. И нас экстренно переводят в реанимацию.

Врач кричал: «Мамаша, в каком стоянии ребёнок?»

Укутывая ребёнка в одеяло, Алеся попутно сообщила об этом родным. Пока шли через приёмный покой и длинные больничные коридоры к реанимации, медсестра помогала нести малышку.

— Когда мы пришли в отделение, медсёстры на меня кричали, что «это не проходной двор, что здесь забыла?» Но мне было не до них. Я слышала, как там между собой говорят «надо наших предупредить», якобы никто не знал, что им ребёнка принесли. Тут же медсестра забрала у меня девочку, а врач подошёл и кричит: «Мамаша, в каком стоянии ребёнок?». А дальше как в фильмах... на кислород, капельницы, всё очень быстро происходило. Только когда врач понял, что такого ребёнка доставили из отделения, он подошёл, обнял и сказал: «Не переживай, не таких откачивали. Всё будет хорошо». Я снова попросила его обратить внимание на животик, может её что-то там беспокоит? Он ответил, что здесь обследуют всё, и сейчас будут вызывать реанимацию из Солигорска.

Волнения мамы были понятны, потому как в Слуцке необходимого оборудования и специалистов для детской реанимации нет. Девушка до сих пор не может успокоиться, почему реанимации из Солигорска так долго не было – около 5 часов.

Пока родные Есении ожидали специалистов, с третьего раза им удалось попасть на приём к Олегу Лесникову, главврачу Слуцкой ЦРБ. По словам Алеси, он тоже заверил, что с ребёнком всё должно быть нормально, меры принимаются. Как и заведующая детской инфекцией, и врач в реанимации. Только никто из медиков никакой конкретной информации не давал. Все новости узнавали через знакомых: осмотр невролога и УЗИ отклонений не выявили, тест на COVID – отрицательный, снимок лёгких чистый.

«За вашего ребёнка дышит аппарат»

Ближе к 7 вечера приехал реанимобиль из Солигорска, и маме сказали, что девочку забирают. Алеся принесла ей из инфекционного отделения необходимые вещи и передала через медработника. В своём рассказе девушка остановилась на этом человеке отдельно, потому что её очень возмутила его чёрствость. Не оставили равнодушными её и медики, которые то и дело спокойно проходили мимо взволнованных родственников Есении, ожидающих хоть каких-то известий из реанимации - и совсем ничего не говорили.

— Нас постоянно спрашивали: «Что вы тут забыли в коридоре?». Их почему-то так раздражало, что мы там сидим, хотя ни один не вышел, даже не предложил стул. А вот эти: «И, что? Лежит. И, что?! Не знаю…» — это был весь ответ у людей. Когда я позвонила заведующей Сытько, она успокоила меня, сказала, что опасность, видимо, миновала, малышке стало легче. Позже мне сказали, что врачи думают, куда везти: в Солигорск, или в Минск - и ждут, может проявится «корона». И решали они это очень долго, очень, — вспоминает случчанка. — В итоге я не выдержала и сама позвонила в реанимацию. А там мне сказали: «Состояние плохое, девочка находится под аппаратом». Я не поверила, уточнила, а врач чётко сказал: «За вашего ребёнка дышит аппарат», и что пока не стабилизируется состояние, транспортировки не будет, и положил трубку. Но как это могло быть, ведь в понедельник она весёлая бегала по квартире. Да и совсем недавно мне сказали, что ей уже стало легче.

На улице темнело, а врачи всё ещё не вывезли девочку. Ближе к 10 вечера, также через знакомых, удалось узнать предварительный диагноз – двусторонняя пневмония. Во всяком случае так говорили солигорские медики. Но если так, почему ребёнку сразу не давали нужных лекарств, а все медикаментозные назначения ограничились противовирусным?

Вдруг машина начала раскачиваться, и мы поняли – малышку реанимируют

Ближе к ночи стало известно, что девочку всё же решились перевозить в Солигорск. Из отделения Есению, подключенную к аппаратам, вынесли в маленькой люльке-носилке две женщины - медики из Солигорска. Следом за ними с чемоданчиком в руках спешно шла ещё одна медсестра. На лицах медработников читалось волнение.

— Когда малышку занесли в реанимобиль, и за ней закрылась дверь, мы стояли вокруг и наблюдали, как внутри развешивают капельницы. Водитель завёл автомобиль, но они долго не трогались с места. Вдруг машина начала раскачиваться, и мы поняли: малышку реанимируют, — не в силах сдержать слёз вспоминает мама девочки.

Через окна машины Алеся видела, как врачи боролись за жизнь ребёнка. С мамой случилась истерика прямо во внутреннем дворике, она кричала, молила спасти Есению и не могла поверить в происходящее. События той ночи она помнит буквально по минутам.

— К машине вышел тот врач из реанимации - такой походкой, будто на пляже. Он совершенно неспеша прошел в салон, посмотрел, и такой же походкой через несколько минут вернулся в здание. В приёмном покое он вместе с медсёстрами просто наблюдали за нами из окна. Тот самый врач, который принимал подгузники, я его хорошо помню, — с болью в голосе рассказывает случчанка.

Через несколько минут из машины вышла женщина и сказала, что нужно вернуть Есению в реанимацию, потому что девочку могут просто не довезти до Солигорска. Алеся вспоминает, как её отец вместе с женщиной-врачом спустили носилки, а вторая медик качала грушу, пока девочку несли. Дядя Алеси бежал впереди с чемоданчиком медикаментов, чтобы быстрее вызвать лифт, ведь каждая минута была дорога. К её удивлению, даже такой помощи местный медперсонал не оказал.

Солигорская врач кричала: «Ребята, я же отправила за помощью! Где вы?»

— В реанимацию мы вошли с солигорскими медиками, и снова нас стали ругать. Но солигорская врач не могла сдержаться и просто кричала: «Ребята, я же отправила за помощью! Где вы? Я же просила всё подготовить!» А они уже свернули аппараты, где малышка лежала, и ничего не подготовили. И, что очень возмущает, если бы мы не пошли за этой машиной, мою девочку в жизни так быстро не спустили и не подняли. Помощи от слуцких не было совсем.

И снова мучительное ожидание в коридоре, где сложно получить внятный ответ на волнующие вопросы: как там, что происходит, и почему никто не принимал меры раньше?

— Когда вышел тот самый врач, который вначале принимал подгузники, я спросила, как моя девочка. Он сухо сказал: «Тяжёлая». Я пыталась узнать хоть что-то, это так важно было для меня, а он ответил: «Я туда не захожу, там же солигорские». Как же так? На твоей смене лежит маленький ребёнок, он умирает, а ты говоришь «я не знаю»? — возмущается девушка.

Ночью приехала бригада из Минска. После совещания Алесе сообщили, что у врачей было слишком мало времени, чтобы разобраться в причине состояния малышки. Что девочка не реагировала ни на один препарат, и у неё, вероятно, вирусно-бактериальная инфекция. Но какая, не смогли понять.

— Я спросила, почему не смогли за столько времени выяснить причину? И минская доктор ответила: «Я не знаю, где были ваши врачи». А в четверг рано утром моей девочки не стало, — плачет мама. — Я помню, когда мы несли Есению назад в реанимацию, солигорская медик тоже возмущалась: «Я не понимаю, где все были?». Что лечить надо было сразу, а не теперь ей спасать вот в таком состоянии. У неё тряслись руки от волнения, я это видела.

Алеся с благодарностью говорит о приезжих врачах, что они сделали всё возможное для её ребёнка. А вот мнение об отношении слуцких медработников у девушки сложилось крайне отрицательное.

— Я думаю, что наши просто бездействовали. Если бы они видели, что моя малышка такая слабая, и сразу ставили эти капельницы, ей бы стало легче, по крайней мере можно было бы выиграть время. Им было всё равно. Ведь за два дня нам дали только один раз противовирусное! И за два дня ребёнок так и не встал с постели. Почему у врача не были готовы анализы? Уже тогда можно было что-то начать. У нас дома её братик, он тоже ждёт сестричку. Но что я ему могу сказать? Где она? Что её убили?...

Тело маленькой Есении отправили в Минск на вскрытие. По словам мамы девочки, официальный документ экспертизы будет готов только через месяц.

— Когда мы забирали Есению, нам сказали «ребёнок, как новый», что внутри патологий не выявлено. Врачи говорят, что у неё вирус, но я считаю, что у ребёнка было обезвоживание. Ведь у малышки были ледяные ручки и ножки ещё тогда. И мне говорила медсестра, что из-за обезвоживания может случится спазм сосудов, поэтому не могли поставить капельницу. Я больше, чем уверена, если бы наши врачи отнеслись к этому серьёзно, что у малышки не просто ОРВИ, то сейчас я бы со своим ребёнком была дома.

Главврач Слуцкой ЦРБ Олег Лесников по телефону ответил журналисту SlutskGorod, что в этой ситуации нельзя что-либо комментировать до получения результатов медицинской экспертизы.

Узнав об этой трагической истории, ещё одна слуцкая мама решила поделиться своей ситуацией. Об этом Татьяна Андрусевич написала у себя в Instagram и отправила пост в SlutskGorod. Она пишет:

— Ещё раз убедилась, что мой ребенок, которому 9 месяцев, был в шаге от беды. 20 января мой сын был госпитализирован в детское отделение №2 Слуцка с температурой 38.1 и поносом. При поступлении ребенку поставили диагноз острый энтероколит инфекционного характера. Лечение было назначено в виде приема Нифуроксазида, Бифидумбактерина и Смектина. Также ребенку делали капельницы.

Через четыре дня в связи с отсутствием результатов лечение заменили на Энтерожермин и жидкий уголь. Понос у ребенка не проходил и был 8-12 раз в сутки. Ребенок начал сильно терять вес и становиться вялым. Несмотря на это капельницы отменили. После чего мой сын постоянно спал, с трудом поднимался и держал голову. Состояние сына ухудшалось с каждым днём, однако врачи не изменили лечение, ссылаясь на то, что анализы хорошие. В пятницу 28.01.2022 я сообщила заведующей отделения Сытько Н.Я, что слышу запах ацетона изо рта ребенка, и у него очень сухая кожа на ножках. Мое сообщение было проигнорировано. И только дежурный врач, которая пришла вечером приняла решение поставить капельницу.

В субботу, 29 января, я настоятельно убеждала очередного дежурного врача, что у ребенка сильная слабость и вялость. Врач меня убеждала в обратном, несмотря на сильную сухость и сморщенность кожи ребенка и повторяющийся многократно понос. Также дежурным врачом было предложено дождаться понедельника, а не заниматься этим в выходной день. После беседы на повышенных тонах было принято решение о направлении в слуцкое отделение анестезиологии и реанимации. В этот же день мой сын Вахомчик Евгений в тяжёлом состоянии был транспортирован в отделение реанимации и интенсивной терапии Солигорска.

Там в реанимации он пробыл пять дней. После улучшения состояния его перевели в детское отделение Солигорской ЦРБ. В общей сложности мы с ребенком пролежали в больнице 28 дней. Сейчас мы дома, и это заслуга врачей из Солигорска.

Что же мешает врачам детского отделения в Слуцке также профессионально выполнять свою работу и спасать детей?... — на этом риторическом вопросе пост заканчивается.

подготовила Ольга Кононович
Slutsk-Gorod.by