Максим Дризгалович, врач выездной бригады станции скорой медицинской помощи Солигорской районной больницы, почти 2,5 месяца проработал еще и инфекционистом. В апреле он совмещал две должности, спасая людей и на скорой, и в больнице. Он рассказал, как с пандемией коронавируса боролись в их городе, пишет TUT.BY.

Как все начиналось

Максим работает врачом в бригаде интенсивной терапии на скорой. Их вызывают на сложные случаи, например, инфаркты. Молодой человек рассказывает, что еще до того, как в Беларуси появился коронавирус, у них уже проводились учения и отрабатывались ситуации, как реагировать на очаговые инфекции. Первые пациенты с коронавирусными пневмониями в их городе начали появляться в марте.

— У нас были специализированные бригады, которые работали в противочумных костюмах, они и забирали этих пациентов, но так как инфекционное отделение в Солигорске было закрыто на ремонт, мы возили пациентов сначала в Слуцк и Любань, а затем — в Борисов и Боровляны. В это время у нас в больнице готовили корпус для приема таких пациентов, его переквалифицировали в специализированное COVID-отделение, и там врачи уже работали как инфекционисты.

В приемном отделении потоки пациентов поделили на «грязный» и «чистый», в «грязном» были пациенты с подозрением на пневмонию, высокой температурой. В какой-то момент решили на два потока разделить и КТ-диагностику. У нас в больнице один КТ-аппарат, и сначала «чистых» пациентов на такое обследование мы возили в Слуцк, а «грязные» проходили его в Солигорске. Затем просто в нашей больнице разграничили потоки этих пациентов и в одно время делали КТ пациентам с COVID-19, в другое — без него. Аппарат обрабатывался, помещение кварцевалось.

Работать в больницу инфекционистом меня пригласили в апреле, я согласился, и совмещал эту должность с работой на скорой. Согласилась стать инфекционистом и моя жена, она врач общей практики.

Пациенты

— Первые пациенты, которые у нас появились с коронавирусной инфекцией, были протестантами. У нас в Солигорске их много. Сначала мы им объясняли, что на собрания надо ходить в масках или респираторах, но после вспышки вируса они и сами перестали собираться. Потом у нас начали болеть все по чуть-чуть. У нас город шахтеров и, конечно, их тоже было много. Я заметил такую закономерность, что почти все пациенты не прививались от гриппа и не курили. Большинство пациентов были с пневмониями средней степени тяжести.

У детей коронавирусная инфекция чаще всего проявлялась тошнотой, жидким стулом, болями в животе, коликой. Дети в принципе очень быстро восстанавливались: несколько дней повышенная температура, состояние нормализуется — и все хорошо. Среди пациентов-детей были и груднички.

Была интересная история, когда у нас с бессимптомной формой COVID-19 лежал мальчик из приюта. Восемь лет назад его родителей лишили родительских прав. Пациенты узнали про этого мальчика и стали ему передачи отсылать из разных отделений. Он ко мне подошел и говорит: «Максим Валерьевич, я думаю, что Дед Мороз есть, но подарки от него только сейчас начали приходить». Оказывается, кто-то подписал посылку, что она от Деда Мороза.

А еще была история, когда прихожу в отделение, а с конца коридора мне кричит мой 2,5-летний пациент: — Папа!

Мне кажется, что поток пациентов увеличился в начале мая, затем был спад, а потом снова рост. Когда мы уже понимали, что выписываем много пациентов, а поступает очень мало — три-четыре человека в день, по чуть-чуть начали закрывать отделение. Это произошло с середины июня.

С 1 июля я работаю только на скорой, потому что мое инфекционное отделение помыли и закрыли. Сейчас в больнице есть другое инфекционное отделение, где еще лечат коронавирусные пневмонии. Мы остаемся региональным центром, потому что в Солигорск везут пациентов из Любани, Копыля, Несвижа, Старых Дорог.

Что было самым сложным

— Сложнее всего было в самом начале пандемии, когда нужно было читать много научной литературы, изучать протоколы Минздрава по лечению таких пациентов, диагностике заболевания. У меня жена тоже доктор, и мы вместе сидели и конспектировали, разбирали это все. Мы жили дома вдвоем, ни с кем из родных старались не контактировать, хотя я сам родом из Солигорска. С родителями виделись только в респираторах и то, чтобы что-нибудь передать.

Когда выходили из «грязной» зоны в больнице, мылись, переодевались в чистое, ехали домой в респираторах, а дома снова мылись и все дезинфицировали. Врачам, которые не могли жить дома, предлагали места в контакт-центрах — сначала в санатории, потом в гостинице.

Сложно было работать в противочумном костюме в 30-ти градусную жару: ты как будто сидишь в маленьком парничке. Я за почти 2,5 месяца потерял около 4 кг. Это действительно очень трудно, а тебе в этой экипировке нужно работать: послушать всех пациентов, посмотреть, всем давление измерить, сатурацию, послушать легкие, договориться по поводу лечения.

— У нас район — чуть больше 130 тысяч человек. Сейчас вызовов по поводу пневмоний мало, в день может быть один-два по всей станции. Так как я работаю в бригаде интенсивной терапии, то можно, например, приехать на инфаркт, а у человека до этого могла быть повышенная температура. Первая сортировка пациентов идет на скорой, и мы должны думать, куда этого пациента отвезти. Если у пациента с инфарктом есть признаки повышения температуры, падения насыщения крови кислородом, был сухой кашель, то мы звоним в больницу и говорим о том, что везем такого пациента. Там уже готовится инфекционное приемное отделение.

Наша бригада не специализируется на пневмониях, на такие случаи есть другая, там медики экипированы противочумными костюмами. Но и у нас в машине лежат такие костюмы и респираторы для каждого на всякий случай. Также мы возим с собой маски и для пациентов, чтобы они не заразились или не заразили.

К каким выводам пришел

— Мне кажется, что эта инфекция людей сплотила. Нам помогало очень много волонтеров. Думаю, что, может, даже после всего люди начнут лучше относиться к медикам и не будет отношения, когда приходят и говорят, что платят налоги и что мы им должны. Да, мы осмотрим пациента и выпишем лечение, но о своем здоровье каждый должен заботиться сам. Вам же не звонит в два часа ночи повар и не говорит, что вы забыли поесть. А у нас участковые доктора звонят по домам и говорят: «Придите, пожалуйста, сделайте флюорографию, прививку…» Много работы, которая вообще не имеет отношения к медицине, сброшена на медиков. И мы часто заботимся о здоровье людей, которые не хотят сами заботиться о своем здоровье.

Я думаю, что, может, после пандемии люди как-то задумаются и начнут беречь свое здоровье, начнут правильно питаться, делать прививки, проходить профосмотры, с уважением относиться к работе врача, а не ногой открывать дверь поликлиники.

TUT.BY